У нас середина зимы и пора бесконечных простуд, и у Райли, и у меня. Меж тем, я дочитала Неаполетанские Романы, серию из четырех романов, о которых я знала до прочтения практически ничего. Читала в переводе на английский (оригинал — на итальянском), и если первую книгу я довольно долго откладывала, то вторую и третью читала запоем, а четвертую дочитать уже казалось необходимостью. Ферранте много хвалят в Нью Йоркере и прочих высоколобых местах, но мне не очень интересно писать про то, почему писателей-женщин реже воспринимают всерьез и почему их мало читают мужчины, куда интереснее отсортировать немного свои собственные впечатления.
1. Главная героиня в книге долго и упорно учится, во многом потому, что мечтает выбраться из «района», в котором выросла, где женщины рано стареют, их регулярно бьют мужья, агрессии вообще в их жизни очень много, а образования мало. Учится она иногда с трудом, иногда ей помогает подруга, которая сама была вынуждена бросить школу очень рано.
В какой-то степени я сама «вырвалась» из своего собственного окружения, в котором выросла, но почему-то у меня совершенно не было такого стремления изначально: во что бы то ни стало сменить место проживания. Конечно, выросла я совсем в другой семье, родители мои всегда читали, рукоприкладства у нас дома не было, но соседи у нас были из тех, кто орет друг на друга круглыми сутками, дерутся, да и топили они нас регулярно. Но я не помню такого отчетливого стремления вырваться куда-то и сделать что угодно для этого, и уж точно образование не казалось каким-то выходом из текущего положения (в конце концов, родители мои оба с высшим образованием).
Или я все же просто забыла многое, потому что времени много прошло? Я помню, что в лицее, платной школе, куда меня отправили родители, мои одноклассники казались мне очень богатыми в сравнении со мной, потому, что у них не было проблем с покупкой одежды или вкусностей (я нередко экономила на обеде, чтобы доехать до учебы на маршрутке, а не на троллейбусе, и носила легкую куртку, потому что она выглядела лучше, чем относительно теплое пальто), а также потому, что их родители развозили после школьных мероприятий на машинах.
А с другой стороны, я бы не сказала, что бедность в детские годы отложила на меня какой-то долговременный отпечаток, я довольно спокойно отношусь к материальным вещам (в разумных пределах), и у меня нет потребности компенсировать «голодное детство». В каком-то смысле мне повезло — если я учусь сейчас, то в силу внутренней потребности ради самого процесса, и у меня очень редко в жизни были моменты, когда я чувствовала отчаянную потребность вписаться в более привилегированную среду, как героиня книг, хотя некоторый дискомфорт я помню, как ни странно, из первых дней работы в моей текущей компании, а также когда я начинала MBA, но и он скоро улетучился.
2. Второе, что откликнулось во мне по прочтении, пожалуй, даже сильнее — стремление главной героиней «стать». У нее практически всю жизнь эта тяга тесно переплетена с дружбой-соперничеством с гениальной подругой, у меня такой подруги нет, хотя в ранние годы я безусловно росла в тени яркой и талантливой сестры. Соперничать уже давно не с кем, но мне прекрасно знаком зуд недовоплощенности, что ли, как будто я не делаю / не сделала то, что могла бы, что-то полное смысла, часть меня. Часто я думаю, что это потому, что мне всегда хотелось писать, но пишу я мало. Как еще приподняться над ежедневной жизнью и эту жажду утолить, я не знаю. Притом ежедневной жизнью своей я, в общем, совершенно довольна, комфортом, который она предоставляет, и возможностями, которых у меня раньше не было, но я, наверное, всегда буду хотеть что-то еще, даже если определить, что именно я хочу, я никогда до конца не смогу.
Записки Ру 